Старое депо в центре было в шести или семи милях по темноте, в заброшенной части города под большим страшным мостом. Раньше он был весьма загружен поездами, проходящими почти без остановки. Но в последние несколько десятилетий пассажирские перевозки прекратились совсем (я знала, потому что бабушка хотела взять меня в путешествие на поезде на мой тринадцатый день рождения, и нам пришлось ехать в город Оклахому, чтобы сесть на него там), а грузовые резко уменьшились. При обычных обстоятельствах дорога от Обители до депо заняла бы всего несколько минут.

Сегодня ночью обстоятельства нормальными не были.

Новости в десять часов сообщили, что по дорогам не пробиться, а это было – я проверила по часам и моргнула от удивления – несколько часов назад. Не представлялось возможным поехать туда на машине. Был вариант пойти пешком, но тревожное нетерпение, которое меня не покидало, говорило о том, что это слишком медленно.

– Возьми лошадь.

Мы обе с Персефоной вздрогнули от голоса Афродиты. Она облокотилась о дверь денника и казалась бледной и мрачной.

– Ты ужасно выглядишь, – сказала я.

Она почти улыбнулась.

– Видения – это жуть.

– Ты видела Хита? – Мой желудок снова сжался. У Афродиты не было видений, наполненных счастьем и светом. Она видела смерть и разрушение. Всегда.

– Да.

– И?

– И если ты не сядешь на эту лошадь и не отвезешь свой зад туда, Хит умрет. – Она сделала паузу, встретившись со мной взглядом. – То есть если ты, конечно, мне веришь.

– Верю, – сказала я без малейших сомнений.

– Тогда прочь отсюда.

Она зашла в денник и подала мне уздечку. Я не заметила, что она ее держала. Пока я запрягала Персефону, Афродита исчезла и вернулась с седлом и вальтрапом. Молчаливо мы снарядили лошадь, которая словно ощущала наше напряжение, потому что стояла совершенно спокойно. Когда она была готова, я вывела ее из денника.

– Сначала позови своих друзей, – сказала Афродита.

– Что?

– Ты не сможешь одна разобраться с этими существами.

– Но как они поедут со мной? – Желудок опять свело, руки тряслись от страха, и мне было трудно понять, про что толкует Афродита.

– Им нельзя поехать с тобой, но они все равно могут помочь.

– Слушай, у меня нет времени на загадки. Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

– Господи, понятия не имею! – Она выглядела такой же раздраженной. – Просто знаю, что они могут помочь тебе.

Я достала телефон и, следуя своему чутью и произнеся тихую молитву о помощи Никс, набрала номер Шони. Она ответила после первого гудка.

– Что случилось, Зои?

– Мне нужно, чтобы вы с Эрин и Дэмьеном собрались где-то вместе и вызвали свои элементы, как делали для Стиви Рэй.

– Без проблем. Ты встретишься с нами?

– Нет. Я пойду за Хитом.

К ее чести Шони колебалась лишь секунду или две, а потом сказала:

– Ладно. Что мы можем сделать?

– Просто будьте вместе, вызвав свои элементы, и думайте обо мне.

У меня правда хорошо получалось казаться спокойной, в то время как голова готова была взорваться.

– Зои, будь осторожна.

– Буду. Не волнуйся. – Ага, я буду волноваться за нас двоих.

– Эрику это не понравится.

– Знаю. Передай ему… что я… что я поговорю с ним, когда вернусь.

Что еще можно было сказать?

– Ладно.

– Спасибо, Шони. Увидимся, – попрощалась я и отключилась. Потом повернулась к Афродите. – Что это за существа?

– Я не знаю.

– Но они были в твоем видении?

– Сегодня у меня было о них второе видение. В первый раз я видела, как они убили двух других ребят. – Афродита смахнула с лица выбившуюся прядь волос.

Я сразу же рассердилась.

– И ты ничего не сказала, потому что это были всего лишь люди-подростки, которые не стоили того, чтобы тратить свое время на их спасение?!

Глаза Афродиты вспыхнули огнем.

– Я рассказала Неферет. Рассказала ей все – о человеческих детях, о тех существах. Тогда она и стала говорить, что мои видение ложные.

Я знала, что она говорила правду, с тех самых пор, когда начала понимать, что в Неферет было что-то темное.

– Прости, я не знала.

– Какая разница? Тебе нужно ехать или твой парень умрет.

– Бывший парень, – уточнила я.

– Снова говорю: какая разница. Давай помогу забраться в седло. Возьми это с собой. – Афродита протянула мне толстую клетчатую попону. Прежде чем я успела возразить, она объяснила: – Это не для тебя. Ему понадобится.

Я обернула покрывало вокруг себя (лошадиный запах так успокаивал) и последовала за Афродитой к задним воротам конюшни. Холодный воздух и снег ворвались маленькими торнадо в помещение, заставляя меня поежиться. Хотя скорее это было от нервов и страха, нежели от холода.

– Стиви Рэй – одна из них, – произнесла Афродита.

Я посмотрела на нее, но она уставилась в ночь.

– Знаю.

– Она не та, кем была раньше.

– Знаю, – повторила я, хотя эти слова ранили сердце. – Спасибо за все.

Тогда Афродита посмотрела на меня. Выражение ее лица было непроницаемым, нечитаемым.

– Не веди себя так, словно мы друзья, – заметила она.

– Даже не подумаю, – парировала я.

– То есть мы не друзья.

– Нет, точно нет. – Я уверена, что девчонка пыталась подавить улыбку.

– Просто хотела, чтобы мы это выяснили, – сказала Афродита. – О, не забудь укрыться тишиной и тьмой, чтобы людям было сложнее тебя увидеть. Ты не можешь тратить время на остановки.

– Хорошо. Спасибо, что напомнила.

– Ну ладно, удачи.

Я схватила повод, сделала глубокий вдох и сжала бедра, поцокав, чтобы Персефона пошла вперед.

Я вышла в мир, словно странным образом сотканный из белой тьмы. Белая мгла точнее подходила под описание. Ветер дул равномерно, сметая снег в сторону. Я натянула попону на голову, так что частично была защищена от снега, и наклонилась вперед, пуская Персефону в быструю рысь. «Поспеши! – кричал мне мой разум. – Ты нужна Хиту!»

Я срезала дорогу через парковку и задний двор. Несколько машин у школы были покрыты снегом, а мерцающие газовые фонари, ярко отражающиеся от них, превращали их в майских жуков. Я нажала на внутреннюю кнопку, чтобы открыть ворота. Постаралась распахнуть их пошире, но снежный вихрь подхватил их, и мы с Персефоной едва протиснулись в оставшуюся щель. Я направила ее вправо и остановилась на мгновение под дубами, обрамляющими территорию школы.